Языковая политика в различных странах (Россия, Франция, США и др.)
Конец 50-х — начало 60-х гг. в СССР был периодом наиболее активной русификации. В 1958 г. началась школьная реформа, в том числе вводившая право родителей выбирать для своих детей язык обучения. И сразу резко сократилось количество национальных школ. В национальных школах обычно не было возможности полноценно выучить русский язык.
После 1991 г. развитие языковой политики в России и в большинстве других стран, образовавшихся на развалинах СССР, пошло по-разному. В большинстве новых государств принят курс на развитие функций новых государственных языков и снижение роли русского языка. Иная ситуация в России. Это — единственное из государств, образовавшихся на территории СССР, где не идет речи о создании национального государства (лозунг «Россия — для русских» не разделяется ни властью, ни большинством оппозиции). Привычка к всеобщему использованию русского языка сохранилась и даже усилилась по сравнению с советским временем.
При выработке языковой политики в 1991 г. и несколько последующих лет и в Москве отчасти исходили из несколько идеалистических представлений. Понятно, что при нынешнем уровне знания русского языка в России использование какого-либо другого языка в сношениях между центром и регионами нереально.
Закон регламентирует лишь некоторые сферы употребления языков, главным образом те, в которых применение русского языка очевидно (подготовка проектов российских законов, передачи всероссийского телевидения и радио и др.). Все более сложные вопросы передаются на усмотрение местных органов власти. Калмыцкий и подобные ему языки еще нельзя назвать вымирающими: в бытовом общении в сельской местности они достаточно устойчивы. Но где смогут, исключая бытовое общение с сельскими родственниками, использовать полученное в школе знание калмыцкого языка дети, живущие в Элисте?
Со многими языками ситуация еще хуже. Ситуация с вымирающими языками особенно ярко показывает отсутствие четкой языковой политики в России Напряженность в ряде регионов наблюдается, и не только между русским языком и малыми языками, но и между языками меньшинств.
Языковая политика ведется везде. Даже если ее нет в целенаправленном виде, стихийно она как-то проводится. В современной России противостоят друг другу стихийный процесс распространения русского языка через экономические связи, развитие рыночных отношений, миграцию населения и др. и сознательная деятельность в пользу развития национальных языков в российских республиках.
Лингвистическая политика Франции представляет собой преимущественно центристскую политику, направленную на один единственный, в частности французский, язык. Как правило, такая политика навязана сверху. Она официально объявлена и строго контролируется централизованным государством (по сути многоязычным, но отказывающимся признать это).[1]
Языковая ситуация в США характеризуется, прежде всего, абсолютным господством английского языка. Факт, казалось бы, самоочевидный, так же, как например, господство китайского языка в Китае, немецкого в Германии или русского в России, одного или нескольких национальных языков в большинстве национальных государств. Но здесь все не так просто и однозначно, если вспомнить, что Соединенные Штаты являются совершенно исключительным в истории сообществом, страной эмигрантов, а не государством, выросшим на местной этнокультурной почве (ethnicity-based state). Уже 130-140 лет назад выходцы из исконно англоязычных этносов были в США меньшинством, а к настоящему времени они - лишь небольшое меньшинство, к тому же со слаборазвитым или вовсе отсутствующим этнокультурным самосознанием, перемешанное с потомками массы других этносов. Господство английского языка является, таким образом, уникальным культурным продуктом американского плавильного котла, а не следствием этнического доминирования. В общеисторическом смысле оно отнюдь не может считаться само собой разумеющимся, каковым оно представляется с обыденной точки зрения.
___Результатом политического регулирования в языковой сфере является языковая
реформа. Языковая реформа – изменение языка, которое может касаться графики, лексики,
грамматики, словарного запаса и других разделов языка. К этому результату можно отнести
даже изменение написания фамилий или их введение, во всяком случае исторические
примеры подтверждают политико-идеологическую направленность подобных действий. Так,
в Турции в годы кемалистских реформ сразу после перевода турецкого языка с арабской
графики на латиницу были введены фамилии для всех жителей страны. Турки стали носить,
как и большинство европейцев, личное имя, имя отца и фамилию. Кроме того, в конце 1920-х
– 1930-х годах в Турецкой Республике прошла массовая кампания по переизданию
классических и современных произведений турецких авторов на новом алфавите – латинице,
причем, поскольку в Османской империи языком литературы был персидский, многие книги
были опубликованы на турецком языке впервые.
После обретения независимости постсоветскими среднеазиатскими республиками
представители государствообразующих этносов стали менять фамилии со славянскими
окончаниями «–ов» на традиционные.
В целом существующие стратегии языковой политики можно разделить на
прагматические,
протекционистско-прагматические,
протекционистские
и
националистические. Прагматическая стратегия ориентируется в первую очередь на
экономическую целесообразность и результативность. Протекционистско-прагматическая
сочетает в себе меры, направленные на экономические результаты и защиту определенных
языков с помощью различных преференций, льгот и стимулов. Протекционистская стратегия
направлена главным образом на защиту и сохранение определенного языка или языков.
Обычно это касается языков меньшинств или официальных языков небольших этносов,
находящихся в действительности или по мнению политической элиты (почти всегда массово
тиражируемому) под угрозой со стороны одного из мировых языков или языка страны,
доминирующей в этом регионе мира. Националистическая стратегия претворяется в жизнь
для достижения языкового единообразия населения определенной страны. Лучше всего она
описана уже упомянутым выражением «одна страна, один народ, один язык».
Каждая элита, выбирая ту или иную стратегию, делает это вследствие определенных
причин: ценностных, экономических, политико-идеологических, исторических. Нередко эти
причины выступают в комплексе.
Языковую политику только начинают рассматривать как форму общественного
порядка. Это признание замедляется тем, что подавляющее большинство современных
участников, вовлеченных в различные языковые вопросы (будь то языковые активисты, Page 3
Социологическое обозрение Том 6. № 3. 2007
51
националисты, пытающиеся установить цели и требования этнического движения,
государственные политические деятели или сотрудники международных организаций),
получили свое образование в области права или международных отношений. Поэтому нужно
учитывать, что участники языковой политики не всегда способны увидеть и определить
собственно языковую ситуацию и не всегда владеют методами анализа и инструментами
реагирования на происходящее.
Прагматическая стратегия языковой политики выбирается политическими элитами
чаще всего по ценностным и экономическим соображениям.
Яркий пример реализации подобной стратегии – Республика Сингапур. Языком
межнационального общения здесь является английский, который с момента создания
колонии в 1826 г. был официальным языком. Сейчас официальных языков несколько:
английский, китайский, малайский и тамильский. На всех этих языках издаются газеты и
журналы, ведутся радио- и телепередачи. В младших классах школы дети учатся на родном
языке, но в старших классах и вузах преподавание идет преимущественно на английском.
Кроме того, знание английского большинством населения облегчает овладение сложными
рабочими специальностями, освоение современной техники и технологий.
Такая языковая ситуация последовательно и постепенно, на протяжении нескольких
десятилетий, создавалась местной политической элитой, сделавшей ставку на
экономическую эффективность внутренней политики (в том числе и языковой) и
обеспечение внутренней стабильности. Власти помнили о происходивших в Сингапуре еще в
колониальный период столкновениях между китайцами и малайцами и с целью их
предотвращения решили продвигать английский язык как «нейтральный», не являющийся
родным для основных этносов в стране – китайцев, малайцев и индийцев.
Знание английского языка значительной частью населения в сочетании с рядом
других факторов обеспечило Сингапуру особые позиции на региональном рынке. В
настоящее время это один из главных финансовых центров огромного региона, через его
порт проходит большой объем морских перевозок оборудования, сырья и других грузов,
имеющих стратегическое значение для стран Юго-Восточной Азии.
Примером смешанной прагматическо-протекционистской стратегии языковой
политики являются Финляндия и Италия.
В Финляндии по конституции два государственных языка – финский и шведский.
Шведы составляют 7% населения, финны – более 90%. Проживают шведы компактно на
Аландских островах, обладают автономностью в управлении и решении культурных
вопросов. Такая политика по отношению к шведам (как и к саамам) подтверждает
существование гражданского общества, основанного на защите прав и свобод всех без
исключения граждан страны. Кроме того, она укрепляет стратегическое партнерство со
Швецией, которая всегда дружественно относилась к «Стране озер», в частности, в отличие
от многих европейских стран, помогала оправиться от поражения в советско-финской войне.
Что касается Италии, 94% населения которой итальянцы, то подобная стратегия
языковой политики реализуется в ряде областей. Проблема обеспечения языковых прав
определенных этносов возникла в Италии в результате изменения границ европейских
государств после Первой и Второй мировых войн. В настоящее время на западе страны
живут около 100 тысяч франкоязычных граждан, на севере и западе – 260 тысяч
немецкоязычных и 53 тысячи славяноязычных. Законодательство областей, в которых они
проживают, регулирует вопросы, связанные с языковой политикой. Так, в области Вале
д’Аосты, где живут франкофоны, французский язык имеет паритет с итальянским: все акты
государственных и областных властей публикуются либо на итальянском, либо на
французском языке. Исключением являются акты судебных властей, которые составляются
на итальянском языке.
В области Трентино-Альто Адидже, где живут немецкоязычные граждане, вопрос
двуязычия трактуется шире и в экономическом, и в политическом аспектах. Немецкий язык
приравнен к итальянскому, областные акты публикуются на обоих языках. Немецкоязычное Page 4
Социологическое обозрение Том 6. № 3. 2007
52
население имеет право использовать родной язык во всех учреждениях государственного и
областного подчинения. При переписке чиновники обязаны давать ответ на предполагаемом
языке адресата. Судопроизводство ведется как на немецком, так и на итальянском языке.
При задержании или аресте в области гражданин может выбрать язык, на котором будут
вестись дознание и судопроизводство [11, c.140-141].
И в Сингапуре, и в Финляндии, и в Италии языковую политику, при всех различиях в
подходах и методах ее реализации, объединяет одно свойство – принятие как данности
исторической реальности, на основе которой путем согласования со всеми сторонами
создается общее будущее.