34 вопрос
Деятельность журналиста в условиях вооруженных конфликтов
В урегулировании вооруженных конфликтов помимо государств, международных политических и общественных организаций, как известно, могут участвовать и частные лица. В политических науках такое участие называется «посредничеством частных лиц» . В таком качестве могут выступать политические и религиозные деятели, бизнесмены, ученые, спортсмены и журналисты. Так, готовя объективные, основанные на фактах материалы, журналисты и масс медиа в целом потенциально являются определяющим фактором урегулирования тех или иных вооруженных конфликтов, причем, как этнического, так и территориального характера. Однако, часто средства массовой информации, подчеркивая разногласия между конфликтующими сторонами, поддерживая стереотипы, а также публикуя материалы экстремистского характера, разжигают межнациональные, межгосударственные, межрегиональные и религиозных споры. И это понятно - СМИ испытывают на себе давление финансовых кругов, политиков, будь то правительства или мощные группы специальных интересов. Тем не менее, как обозначил эту ситуацию председатель Международной федерации журналистов Жан-Поль Мартез, "хотя журналисты несут ответственность за то, как они представляют информацию, их ответственность перед источниками их информации носит лишь случайный или незначительный характер; они освещают некоторые события и процессы и преуменьшают значение других, но они редко определяют исход этих событий или процессов" . Однако, такая, на первый взгляд объективная точка зрения не кажется абсолютно бесспорной, если знать о манипуляциях СМИ в бывшей и настоящей Югославии, Ираке, Северной Ирландии, Палестине и т.д. Поскольку средства массовой информации обладают несомненным влиянием на общественное сознание (по сути дела, именно СМИ и формируют общественное мнение), они не могут не влиять и на развитие конфликтов внутри социума. Для того, чтобы как-то регулировать это влияние и существуют некие правовые основы деятельности журналиста в условиях вооруженных конфликтов. Во-первых, это международные нормы международных политических институтов различных уровней, во-вторых, этика журналиста и, наконец, последнее, это самоцензура и цензура СМИ в период тех или иных споров.
Итак, несомненно то, что в современных государствах законами преследуются открытые формы расовых, религиозных, национальных и территориальных предубеждений . Государственные законы, регулирующие деятельность СМИ в этих областях, основаны на международных стандартах и конвенциях.
Статья 19 Всеобщей декларации прав человека устанавливает свободы выражения мнений и самовыражения. Однако часть 2 Статьи 29 добавляет: "Осуществляя свои права и свободы, каждый подлежит только тем ограничениям, которые предусмотрены законом исключительно в целях обеспечения и свобод других и соблюдения требований морали, общественного порядка и общего благоденствия демократического общества". Кстати, Международная конвенция о гражданских и политических правах, провозглашающая в Статье 19 право каждого на собственное мнение, оговаривает в Части 3 той же статьи, что свобода самовыражения может быть ограничена законом в целях уважения прав и репутации других или же для обеспечения национальной безопасности, здравоохранения и моральных норм. В Статье 20 говорится: "1. любая пропаганда войны запрещается законом; 2. любая поддержка национальной, расовой или религиозной ненависти, составляющая подстрекательство к дискриминации или насилию, запрещается законом".
Статья 4 Международной конвенции о ликвидации всех форм дискриминации определяет, что: "Государства-участники осуждают любую пропаганду и любые организации, базирующиеся на идеях или теориях превосходства одной расы или группы лиц одного этнического происхождения, или пытающиеся оправдать или поддерживать расовую, национальную, религиозную ненависть в любых формах, и обязуются принимать немедленные и позитивные меры, направленные на искоренение любых подстрекательств или актов, направленных на такую дискриминацию... Объявить преступлением, преследуемым по закону, любое распространение идей, базирующихся на каком-то превосходстве или ненависти, подстрекательстве к дискриминации, а также акты насилия или подстрекательство к таким актам против любой расы, национальности, вероисповедания, а также оказание содействия такого рода деятельности, в том числе ее финансирование. Объявить незаконными и запретить организации, любую организационную или пропагандистскую деятельность, поддерживающую дискриминацию или подстрекающую к ней, и признать участие в таких организациях или действиях преследуемым по закону". Кроме этих документов в 1978 году ЮНЕСКО приняла Декларацию о расах и расовом предубеждении, призывающую СМИ способствовать взаимопониманию и терпимости в сфере расовых взаимоотношений. Также существует ряд региональных хартий и конвенций, регулирующих деятельность журналистов в условиях региональных и локальных конфликтов или каких-то споров. Так, Парламентской Ассамблеей Совета Европы в 1995 году была опубликована Рекомендация 1277 о мигрантах, этнических меньшинствах и СМИ, где, в частности, подчеркивается, что "освещение в СМИ вопросов, имеющих отношение к проблемам иммигрантов и этнических меньшинств, оказывает большое влияние на общественное мнение. Хотя СМИ являются важным средством борьбы с расизмом и ксенофобией, предрассудками и предвзятыми идеями, они в то же время могут способствовать возникновению и усилению подобных взглядов" (пункт 2). В Статье 9 Африканской хартии прав человека и народов говорится: "Каждый индивидуум имеет право получать информацию и право выражать и распространять свое мнение". Статья 25 рекомендует подписавшим хартию государствам "поощрять и обеспечивать путем просвещения, образования и публикаций уважение к правам и свободам, которым посвящена эта хартия". И далее в Статье 27: "Права и свободы каждого индивидуума осуществляются с уважением к правам других, коллективной безопасности, общественной морали и общих интересов". А вот как выглядит гарантия свободы самовыражения и мнений в Статье 10 Европейской конвенции в защиту прав человека и основных свобод: "Каждый имеет право на свободу самовыражения. Это право включает свободу иметь собственное мнение, а также получать и передавать информацию и идеи без вмешательства государства и невзирая на границы... Осуществление этих свобод, поскольку оно влечет за собой определенные обязанности и обязательства, может быть подвергнута некоторым формальностям, условиям, ограничениям и санкциям, определенным законом и необходимым в демократическом обществе, в интересах национальной безопасности, общественной безопасности, для предотвращения беспорядков или преступлений, защиты общественного здоровья или морали, защиты репутации и прав других, предотвращения раскрытия информации, полученной конфиденциальным путем, или поддержания авторитета и беспристрастности судебных органов" .
Конечно, подобные правовые документы не способны полностью выполнять функции регуляторов деятельности прессы в зонах вооруженных конфликтов, к тому же, они носят декларативно-рекомендательный характер, и это позволяет относится к ним как к неким условным актам, назначение которых, скорее, предостерегать, а не запрещать. Однако, нельзя не отметить то, что в большинстве пунктов международных конвенций и соглашений отмечается обязательное подчинение СМИ законам государств, на территории которых происходит сбор и распространение информации. Иными словами, международные документы представляют ценность не столько в виде каких-то ограничений деятельности журналиста в условиях конфликтов, сколько в необходимости применения этих норм средствами массовой информации, дабы избежать столкновений с правительственными и юридическими органами государства. Что касается объективности и независимости журналиста, то это, скорее, вопрос его личной и профессиональной этики.
Конечно, этические кодексы не являются гарантией честности прессы в освещении вооруженных противоречий, хотя могут помочь найти верное решение при возникающих дилеммах. Такие кодексы обычно имеют какую-то общую идею, но предусматривают также принципы и поступки, соответствующие определенным ситуациям и фактам. Так, доклад Комиссии Шона Макбрайда, представленный ЮНЕСКО в 1980 году, утверждал "высокие стандарты" , но, в то же время, и тривиальную "профессиональную честность" в рекомендациях по модернизации международных коммуникаций. Комиссия сформулировала, что "для журналиста в условиях конфликта, войны и иных противоречий свобода и ответственность неразделимы. Свобода без ответственности приводит к искажениям истины и другим злоупотреблениям. Но при отсутствии свободы ответственность теряет свое значение... Желательно принять этические кодексы на национальном, а иногда и на региональном уровне при условии, что такие кодексы будут разрабатываться и приниматься самими журналистами без всякого вмешательства со стороны правительства" .
Понятно, что современная технология средств массовой информации немыслима без мобильности и драматизма. Эти две характеристики являются определяющими для того, чтобы одновременно информировать людей и, в то же время, заинтересовывать их в потреблении новостей. Так вот, в условиях вооруженных конфликтов такая практика может сопровождаться этическими проблемами. Также, как и политики имеют обыкновение отдавать приоритет оперативности нежели разуму, журналисты пренебрегают достоверностью и ответственностью ради права «первой новости». Поскольку конкурентоспособность и общественные ожидания растут, скорость подачи информации может заменять точность новости.
А между тем, журналистика обязана отражать действительность тех или иных событий. Имеется ввиду содержание и пояснение материала так, чтобы потребитель информации мог понимать, а не просто быть «наводненным» в новостях. Так, во время конфликта в зоне Персидского залива Лоуренс Гроссман, бывший президент радиовещательной корпорации НБС писал: «Главная назначение прессы в том, чтобы обеспечить глубокое, профессиональное сообщение в глобальном информационном потоке» .
Этика необходима даже в тех случаях, когда, несмотря на то, что информация сама по себе объективна, она представляет определенный интерес или выгоду для одной из сторон. Причем такой интерес может быть и чисто техническим. Так, во время войны в Персидском заливе журналисты СНН столкнулись с неожиданной проблемой - Ирак наносил ракетные удары по Тель-Авиву, и, когда один из американских репортеров появился на телеэкранах на фоне взрывов, он (точнее, телекартинка) невольно явился способом корректировки ракетной атаки. То есть, иракские военные пользовались телевидением как мишенью. Поняв это, израильское правительство определило следующие правила функционирования телекомпаний на территории Израиля :
1.трансляция прямого репортажа должна осуществляться только в присутствии израильского цензора;
2.во время ракетных ударов репортерам запрещается вести репортаж на фоне города;
3.запрещается передавать в эфир количество взорвавшихся ракет, а также название объектов, в которые попали ракеты.
4. запрещается применение в эфире карт и других топографических средств.
Можно ли отнести эти правила к цензуре? Конечно. Однако такое решение выглядело вполне логичным со стороны израильтян, и оно было понято и одобрено ведущими телекомпаниями мира. Иначе говоря, это не являлось ущемлением свободы и независимости журналистов - скорее, речь шла о национальной безопасности.
Не вызывает сомнения и тот факт, что, так или иначе, от цензуры никуда не деться - то есть, всегда существуют определенные средства управления СМИ. Например, в той же войне в Персидском заливе в 1991 году вряд ли кто-нибудь из военных позволил бы какой-либо радиостанции или телекомпании передать в эфир сообщение типа «американские танки только что пересекли ирако-кувейтскую границу на севере». Инными словами, в условиях вооруженных конфликтов деятельность журналиста определена рамками «неразглашения военной тайны», национальной безопасности и международной безопасности.
В целом, здравый смысл журналиста должен быть составной частью технологии СМИ. Предположим, что, во время бомбардировки Белграда бомба попадает в жилое здание. Репортаж с места взрыва с кадрами страданий раненных людей, многочисленных трупов - этот репортаж могут увидеть родственники, близкие люди жертв этой бомбардировки. Новости о несчастных случаях, подверженные какими-то цензурными правками, тоже достаточно неприятны, однако они представляются более этичными нежели прямой эфир, когда телезрители наблюдают за происходящим ужасом. Иначе говоря, это - вопрос, требующий журналистской сдержанности или некой «сострадательной» самоцензуры. То есть, необходимость объективности не должна, тем не менее, сокрушать элементарные приличия.
Другой вопрос профессиональной деятельности журналиста в условиях вооруженного конфликта - что важней мобильность информации или же степень ее охвата? Специалист по СМИ Том Росенстиел писал, что «свежие новости не всегда бывают серьезными новостями» . То есть, люди хотят быстро узнавать новости, но это еще не означает, что они хотят их знать.
Вопросы журналистской этики усложняют не только деятельность журналистов, но также и игры политиков. Происходит это в тех случаях, когда политические механизмы урегулирования конфликтов зависят от освещения этих межнациональных и межгосударственных споров СМИ. Британский журналист Ник Гоуинг приводит такой пример: «В то время, когда внимание мира было сфокусировано на событиях в бывшей Югославии в 1994 году, в Бурунди за два дня погибло 1000 человек. В то же самое время представитель МИДа США описывал Судан как «Сомали без СНН и гумманитарной помощи» . Британский Министр иностранных дел Дуглас Хурд в 1993 году сказал по поводу событий в Боснии: «Нельзя вмешиваться в чьи-то споры лишь из-за ежедневного давления прессы» . Политик не должен быть манипулируем прессой, у него должна быть собственная точка зрения.
Между тем, журналисты фокусируют внимание на сообщениях о конфликтах, кризисах и войнах, надеясь, что такая информация окажется полезной. Однако, несмотря на воздействие СМИ на общественное мнение и на политиков, влияние это нечасто приносит свои плоды, то есть, помогает тем, кто на самом деле нуждается в помощи. Но чем больше охват деятельности прессы, в особенности телевидения, тем больше таких возможностей. СМИ в условиях конфликтов может приводить в готовность общественность и подталкивать правительства на те или иные действия. Представитель ООН в Боснии Мохамед Сакирби отметил это влияние в 1993 году: «Если пронаблюдать, как поставляется гуманитарная помощь в Боснию, то можно заметить странную тенденцию - там, где существуют представительства крупнейших телекомпаний, то есть те районы, откуда ежедневно ведутся репортажи; так вот в те районы гумманитарная помощь пступает мобильней и своевременней, нежели в другие места. В то время, как в других регионах люди продолжают умирать от голода и болезней - потому как оттуда не ведутся телевизионные репортажи на СНН» . Такого же мнения придерживается Пьер Гэсмен, директор отдела по средствам массовой информации Международного Комитета Красного Креста: «Международные средства массовой информации, особенно телевидение, сверхэффективны в смысле мобилизации международных сообществ на сотрудничество и действие в зонах конфликтов. Так было в Руанде, так было и в Сомали. Учреждения и представительства Организации Объединенных Наций оказались под огромным давлением вследствии телевизионных кадров, радио-репортажей и газетных статей в периоды этих кризисов. В результате они вынуждены были отреагировать. Иными словами, международные СМИ существенно влияют на формировании внешней политики тех стран, где кадры телевидения могут создавать такие эмоциональные ответы, что правительства вынуждены что-то предпринять» .
В то же время СМИ способны стимулировать и произвол. Международные политические институты и неправительственые международные организации зачастую знают, что, когда они сталкиваются с бездействием тех или иных государств, бездействие это подкрепляется «фактами», источниками которых являются новостные передачи и рубрики в электронных и печатных средствах массовой информации.
Другая сторона профессиональной этики журналиста - результат влияния или отсутствие влияния. Продюсер теленовостей СНН Дэнни Шетер писал: «Иногда бывает так, что эфирного времени не хватает, чтобы рассказать о каком-либо событии. И тогда мы не выискиваем время для репортажа, а, скорее, снимаем с эфира сам репортаж. И получется парадоксальная ситуация, когда нет репортажа, а значит и нет события. Ни для кого - ни для обычного гражданина, ни для политика» . Может такой “информационный вакуум” и есть один из механизмов урегулирования вооруженных конфликтов?
Журналисты любят говорить, что отсутствие информации - хорошая информация. Однако такой парадокс не так абсурден, как это кажется. Маклюэн, а за ним и другие масс-медиа исследователи выдвигают тезис о том, что «информация есть власть» . В таком случае логичен вывод о том, что человек, не обладающий информацией, не способен влиять на какие-либо процессы. Ну а как насчет дезинформации?
С. Годсан в своей книге «Дезинформация» замечает, что «в любом случае дезинформация - это тоже информация» , и мы, развивая эту идею, можем предположить, что это информация, но деструктивного характера. Тогда почему мы продолжаем заявлять о необходимости информации? Когда журналисту необходимо срочно выдать материал, но у него нет проверенной информации, чему он отдаст предпочтение - непроверенной информации (что, по сути, является дезинформацией) или отсутствию таковой? Конечно же, он выберет первое. Но обществу-то лучше быть неинформированным, нежели дезинформированным. Особенно, когда это общество находится в условиях вооруженных противоречий.
Во-первых, что такое источник информации? Если каждый может быть источником информации, то, соответственно, каждый имеет право являться источником любой информации, но если это так, то какова ценность такой информации? Конечно, она может быть бесценной, но так же, как она может не представлять никакой ценности и, более того, быть опасной. С чего начался осетино-ингушский конфликт 1992 года? С банальной «утки» о том, что Закон о репрессированных народах дает полные основания на захват территорий соседней республики. С другой стороны, в 1981 году, когда подобные столкновения имели место в Пригородном районе г. Орджоникидзе (г. Владикавказ) отсутствие информации явилось одной из причин быстрого завершения противостояния двух сторон.
Во-вторых, что такое получатель информации? Телеграфные агентства и СМИ подчас, получая одну и ту же информацию, имеют особенность по-своему интерпретировать ее. Тогда почему мы должны воспринимать «это» как факт? Благодаря такой ситуации, общество до сих пор не может выяснить, кто прав, а кто виноват в затянувшихся югославском кризисе и арабо-израильских противоречиях.
В-третьих, большинство стран не обладают достаточной информационной базой, а потому им абсолютно нечего терять, как, конечно, и нечего находить. Они - «информационные маргиналы» , и в условиях «глобальной деревни» им будет комфортней в «мегаполисах на обочине» . Конфликты в Африке, например, практически не зависят от информационного влияния третьих сторон.
Хотя, объективно говоря, это - неоднозначный и непредсказуемый процесс. Не каждый конфликт способен вызвать определенный интерес у публики, независимо от масштаба этого конфликта; не каждое правительство или международная организация способна реагировать, независимо от уровня противоречий. Критерии для эффективности сообщения в политическом плане и для интереса потребителей новостей неодинаковы. Предвзятые мнения, предубеждения, ограниченное внимание, давления из вне — это тоже часть того, что мы привыкли называть «прайм-тайм новости». Вспомним региональные и локальные конфликты в Африке в начале 90-х. Критик «Нью-Йорк Таймс» Джонатан Алтер тогда заметил: «Почему, когда негры убивают негров, это не вызывает такого резонанса, как, например, когда белые убивают негров? Так вот, это происходит по той причине, что в СМИ больший «спрос» на межрасовые и религиозные конфликты, нежели на противоречия внутри национальности или расы» .
Однако, такой «спрос» определяет общественное мнение, и, по словам Рони Браумана - бывшего директора Армии Спасения: «Нищета, война, голод, кажется, настолько смешаны, что стали фактически взаимозаменяемы в умах публики и средствах массовой информации. Так, когда, к примеру, возникла необходимость в том, чтобы мировая общественность наконец обратила внимание на трагедию в Руанде, мы объединили в этих событиях клубок африканских проблем, и только тогда СМИ заинтересовалась этим конфликтом» . Тем не менее, средства массовой информации обычно реагируют на такие конфликты следующим образом: 1. «это - лишь еще одна война»; 2. «это не имеет никакого отношения к нашей стране»; 3. «это далеко, а, значит, неинтересно». Такая «информационная беспечность» передается, соответственно, читателю и зрителю и, в том числе, политикам.
Еще одна причина плохого освещения того или иного конфликта - непоследовательность и «поверхностность» в сообщениях с регионов конфликта. Иначе говоря, новости о конфликте, если они и появляются, часто только отмечают факт спора, не упоминая о причинах, последствиях и т.д. Пьер Гэсмен отмечает: «Пока средства масовой информации будут не в состоянии исследовать, почему международные политические институты и военные учреждения стран «первого мира» позволяют этим катастрофам продолжаться, и пока неправильные оценки, необъективные сообщения, выгодная для кого-то информация остаются неизвестными для аудитории, мне представляется маловероятным, что таким конфликтам как в Югославии, Сомали, Ираке можно положить конец» . Такое замечание объективно, ибо именно СМИ определяют интересы масс. Конечно, интересы публики следует учитывать, ибо это выгодно, но полагаться на такие критерии, когда дело касается международной безопасности, неэтично. Тактика максимальной прибыли, вероятно в дальнейшем, приведет к узкому мировозрению потенциального пользователя СМИ.
Однако, несмотря ни на что, средства массовой информации остаются одним из определяющих факторов урегулирования вооруженных конфликтов, ибо, так или иначе, без объективной информации о происходящем вокруг современному человеку не обойтись. Так, опрос, проведенный институтом Гэлллопа в 1999 году , показал, что 65% людей каждый день смотрят телевизор, слушают радио и читают газеты, чтобы только узнать политические новости. Еще 26% делают это хотя бы несколько раз в неделю. И лишь 5% признались, что не интересуются политикой. И, хотя 56% сомневаются в том, что СМИ - источник объективной информации, пресса, особенно, в условиях конфликтов, это реальный механизм международной безопасности (47% опрошенных). И, соответственно, профессиональная этика журналиста в этом контексте принимает следующий вид :
- журналист обязан способствовать выполнению национальных и международных норм, касающихся прав человека, ведения войны, обращения с национальными меньшинствами и т.д.;
- журналист обязан своими материалами содействовать переговорам между сторонами конфликта, между которыми нет формальных связей;
- журналист обязан привлекать внимание международного сообщества к развивающемуся конфликту;
- журналист обязан поддерживать международные миротворческие операции в стране их проведения и в странах, участвующих в этих мероприятиях;
- журналист обязан излагать спорные вопросы, лежащие в основе конфликта, чтобы они поддавались урегулированию;
- в процессе переговоров журналист должен распространять информацию, предназначенную для общественного потребления и воздерживаться от публикаций сведений, которые до поры до времени лучше оставить закрытыми;
- журналист обязан представлять сторонам конфликта возможность изложения и обоснования своих позиций, выступая как незаинтересованный собеседник
Итак, правовые основы деятельности журналиста в условиях вооруженных конфликтов - это, иными словами, международные законы, регулирующие прессу в зонах межгосударственных или межнациональных споров, и нормы профессиональной этики журналиста. Конечно, такие требования носят, скорее, рекомендательный характер, так как, если и подкреплены законодательными актами, то, тем не менее, в определяющих моментах им не достает конкретности и учета специфики локальных и региональных противоречий. Тем не менее, несомненна роль, а точнее, ответственность средств массовой информации в условиях такого рода конфликтов, а это, в свою очередь, означает то, что журналистика, если она функционирует, полагаясь на правовые нормы международных политических институтов и международных журналистских ассоциаций, явяляется определяющим компонентом международной гуманитарного права.