Оппозиция античности и средневековья в «Поэтическом искусстве».
Из пресловутого билета 8 вы уже поняли, что Буало средневековье тихо ненавидит, потому что там все туманно, некрасиво, следовательно, неразумно. То ли дело античность, которую надо взять за образец, потому что там все ясно и четко. А теперь – собственно оппозиция (будет цитатник).
Во-первых, Б. совершенно открыто ориентируется на античность: для него образцы Гомер, Менандр, Вергилий с Феокритом, которым «сами Грации диктовали стих». Далее говорит о том, какой похабный был театр в средние века (в данном случае его интересуют только средневековые мистерии): <кучка странников, т.е. бродячих актеров>
Играла Господа и ангелов она.
Но просвещение над мраком воссияло:
Святой бестактностью все это нам предстало;
Незванных книжников изгнал тогда закон (закон разума!);
Вновь Гектор к нам пришел, Ахилл, Агамемнон.
Кто берет за основу не античность – дурак:
Миф многое нам дарит, и звучностью имен,
Рожденных для стихов, наш слух ласкает он:
Улисс, Агамемнон, Ахилл с Идоменеем,
Елена, Менелай, Парис, Тезей с Энеем.
Как скуден тот поэт, как мал его талант,
Коль он назвать готов героя Гильдебрант
Ведь именем таким, избрав любую тему,
Способен сделать он лишь варварской поэму (сообразили, что Гильдебрант – герой средневековый, напоминаю «Песнь о Хильдебранте»). И имена у всех средневековых героев ухо режут, не то что у античных.
А еще Б. наехал на Ронсара, который хоть и не средневековье, а Возрождение (не перепутайте!!!), но все равно Буало жить мешает, только непонятно почему:
Пусть вспомнят, как Ронсар петь вздумал на свирели:
По-варварски его Идиллии звенели,
И, не щадя ушей, переиначил он
Лисидаса в Пьеро, Филиду – в Туанон.
XVIII век.