Вопрос №12.1. Живопись Микеланджело.
Микеланджело Буонарроти (1475-1564) прошел долгий творческий путь, был свидетелем не только кульминации, но и заката Возрождения. Его считали и архитектором, и живописцем, он был талантливым военным инженером(отвечал за все оборонные укрепления Флоренции), писал стихи, но предпочтение отдавал скульптуре. Тем не менее им созданы грандиозные фресковые полотна в Сикстинской капелле Ватикана (в Риме),в которых проявился его дар талантливого художника.
Микеланджело наиболее последовательно и безоговорочно верил в великие возможности , заложенные в человеке, в то, что человек, постоянно напрягая свою волю, может выковать свой собственный образ, более цельный и яркий, чем сотворенный природой. И этот образ Микеланджело выковал в искусстве, чтобы превзойти природу.
«Живопись может показать в одном образе все то совершенство красоты, которое природа едва показывает в тысяче». Всем своим искусством Микеланджело хотел показать, что самое красивое в природе – это человеческая фигура, более того, что вне ее красоты вообще не существует. И это потому, что внешняя красота есть выражение красоты духовной, а человеческий дух опять-таки выражает самое высокое и прекрасное в мире.
Как и скульптура Микеланджело, образы, созданные его кистью, поражают беспримерной пластической выразительностью.
Цвета его живописи, ясные и холодные, выявляют скульптурную выпуклость каждой фигуры. Микеланджело не нужны недоговоренность и тайна, ибо своими фигурами он создает вечные образы каких-то прежде неведомых титанов. Все в его живописи – борьба, в которой рождаются более прекрасные, более могущественные, более дерзновенные люди – герои. Гигантское напряжение в каждом их мускуле, в каждом порыве, и физическом, и духовном. Микеланджело создает свой титанический мир, который наполняет нашу душу восторгом, но в то же время смятением, ведь цель его – решительно превзойдя природу, сотворить из человека титана. Мастер пожелал показать человеку, каким он должен быть, каким он может стать (в этом – сходство с идеями античных скульпторов!).
Микеланджело «создал такой образ человека, который может подчинить себе землю, и, кто знает, может быть, больше, чем землю!»
Бог – первый художник. Но небо и впрямь не слишком высоко для Микеланджело: подобно Богу, сотворившему первого человека и отделившего свет от тьмы, он творит новый, открывшийся его воображению грандиозный мир, венцом которого должен быть человек, возвеличенный его творческим пафосом.
Примеры – росписи Сикстинской капеллы.
Вопрос №12.2. Собор Святой Софии в Константинополе.
По словам современника, писателя Прокопия, этот храм царил над всем городом, как корабль над волнами моря. Входящий в него сразу чувствовал, что это «не создание людского могущества и искусства, но скорее дело самого божества», и душа молящегося сознавала, «что Бог здесь, близко от нее, и что ему нравится этот дом, который он сам избрал для себя». По дошедшим до нас свидетельствам, величие и красота купола изумляли и буквально приводили в трепет, ибо казалось, «что он покоится не на камнях, а спущен на золотой цепи с высоты небес».
Сорок окон, прорезанных в основании купола, в толще стен и ниш, заливали светом украшенную мозаиками внутренность храма, создавая впечатление, будто он не освещается солнечными лучами, а сам излучает свет.
В большие праздники, когда заходило солнце, Святая София освещалась изнутри серебряными паникадилами, лампами в виде кораблей, канделябрами в виде деревьев, «огни которых казались цветками», так что «сияющая ночь, улыбающаяся как день, получала краски розы», и церковь, все озаряя кругом, подобно грандиозному пожару, «возвещала мореплавателям близость столицы и славу Юстиниана».
Над постройкой этой церкви, непревзойденного в последующих веках шедевра византийского зодчества, в течение пяти лет ежедневно трудились десять тысяч рабочих. Золото, серебро (которого только на алтарь пошло сорок тысяч фунтов), слоновая кость, жемчуг, драгоценные камни были употреблены в огромном количестве на ее украшение. Рим поставил колонны из порфира, взятые из храма Солнца, Эфес — колонны из зеленого мрамора, и со всех концов огромной империи доставлялись в Константинополь колонны и глыбы самых редких мраморных пород. Юстиниан пожелал, чтобы этот храм превзошел величием и роскошью все когда-либо построенное в мире, дабы прославить в веках его царствование. И он преуспел в этом прославлении.
Преуспел благодаря двум великим зодчим родом из Малой Азии — Исидору и Анфимию, причем последний был также выдающимся ученым и изобретателем.
Купол, перекрывающий посередине трехнефную базилику, кажется свободно парящим над храмом. Это замечательное достижение зодчих. Они возвели его на четырех столбах при помощи треугольных изогнутых сводов, напоминающих надутые паруса. Длина храма — более семидесяти метров, купол поднят на пятидесятиметровую высоту, диаметр его превышает тридцать один метр. Передаваясь по аркам на боковые стены, на примыкающие к куполу полукупола, вся его тяжесть мерно распределяется, нигде не задерживаясь, и глаз не воспринимает ее.
Пространства, рожденные архитектурой, сливающиеся в грандиозное целое, кажутся естественными, сами собой возникшими, так как сложность архитектурных форм стушевывается как бы для того, чтобы скрыть дело рук человеческих: все плавно, все едино и нераздельно.
Византийское зодчество стремилось преодолеть материю.
В течение веков внешний облик храма св. Софии во многом изменился. Для подкрепления купола пришлось возвести огромные столбы-контрфорсы, а турки, завладевшие Константинополем в XV в., пристроили к храму павильон и минареты.
Микеланджело наиболее последовательно и безоговорочно верил в великие возможности , заложенные в человеке, в то, что человек, постоянно напрягая свою волю, может выковать свой собственный образ, более цельный и яркий, чем сотворенный природой. И этот образ Микеланджело выковал в искусстве, чтобы превзойти природу.
«Живопись может показать в одном образе все то совершенство красоты, которое природа едва показывает в тысяче». Всем своим искусством Микеланджело хотел показать, что самое красивое в природе – это человеческая фигура, более того, что вне ее красоты вообще не существует. И это потому, что внешняя красота есть выражение красоты духовной, а человеческий дух опять-таки выражает самое высокое и прекрасное в мире.
Как и скульптура Микеланджело, образы, созданные его кистью, поражают беспримерной пластической выразительностью.
Цвета его живописи, ясные и холодные, выявляют скульптурную выпуклость каждой фигуры. Микеланджело не нужны недоговоренность и тайна, ибо своими фигурами он создает вечные образы каких-то прежде неведомых титанов. Все в его живописи – борьба, в которой рождаются более прекрасные, более могущественные, более дерзновенные люди – герои. Гигантское напряжение в каждом их мускуле, в каждом порыве, и физическом, и духовном. Микеланджело создает свой титанический мир, который наполняет нашу душу восторгом, но в то же время смятением, ведь цель его – решительно превзойдя природу, сотворить из человека титана. Мастер пожелал показать человеку, каким он должен быть, каким он может стать (в этом – сходство с идеями античных скульпторов!).
Микеланджело «создал такой образ человека, который может подчинить себе землю, и, кто знает, может быть, больше, чем землю!»
Бог – первый художник. Но небо и впрямь не слишком высоко для Микеланджело: подобно Богу, сотворившему первого человека и отделившего свет от тьмы, он творит новый, открывшийся его воображению грандиозный мир, венцом которого должен быть человек, возвеличенный его творческим пафосом.
Примеры – росписи Сикстинской капеллы.
Вопрос №12.2. Собор Святой Софии в Константинополе.
По словам современника, писателя Прокопия, этот храм царил над всем городом, как корабль над волнами моря. Входящий в него сразу чувствовал, что это «не создание людского могущества и искусства, но скорее дело самого божества», и душа молящегося сознавала, «что Бог здесь, близко от нее, и что ему нравится этот дом, который он сам избрал для себя». По дошедшим до нас свидетельствам, величие и красота купола изумляли и буквально приводили в трепет, ибо казалось, «что он покоится не на камнях, а спущен на золотой цепи с высоты небес».
Сорок окон, прорезанных в основании купола, в толще стен и ниш, заливали светом украшенную мозаиками внутренность храма, создавая впечатление, будто он не освещается солнечными лучами, а сам излучает свет.
В большие праздники, когда заходило солнце, Святая София освещалась изнутри серебряными паникадилами, лампами в виде кораблей, канделябрами в виде деревьев, «огни которых казались цветками», так что «сияющая ночь, улыбающаяся как день, получала краски розы», и церковь, все озаряя кругом, подобно грандиозному пожару, «возвещала мореплавателям близость столицы и славу Юстиниана».
Над постройкой этой церкви, непревзойденного в последующих веках шедевра византийского зодчества, в течение пяти лет ежедневно трудились десять тысяч рабочих. Золото, серебро (которого только на алтарь пошло сорок тысяч фунтов), слоновая кость, жемчуг, драгоценные камни были употреблены в огромном количестве на ее украшение. Рим поставил колонны из порфира, взятые из храма Солнца, Эфес — колонны из зеленого мрамора, и со всех концов огромной империи доставлялись в Константинополь колонны и глыбы самых редких мраморных пород. Юстиниан пожелал, чтобы этот храм превзошел величием и роскошью все когда-либо построенное в мире, дабы прославить в веках его царствование. И он преуспел в этом прославлении.
Преуспел благодаря двум великим зодчим родом из Малой Азии — Исидору и Анфимию, причем последний был также выдающимся ученым и изобретателем.
Купол, перекрывающий посередине трехнефную базилику, кажется свободно парящим над храмом. Это замечательное достижение зодчих. Они возвели его на четырех столбах при помощи треугольных изогнутых сводов, напоминающих надутые паруса. Длина храма — более семидесяти метров, купол поднят на пятидесятиметровую высоту, диаметр его превышает тридцать один метр. Передаваясь по аркам на боковые стены, на примыкающие к куполу полукупола, вся его тяжесть мерно распределяется, нигде не задерживаясь, и глаз не воспринимает ее.
Пространства, рожденные архитектурой, сливающиеся в грандиозное целое, кажутся естественными, сами собой возникшими, так как сложность архитектурных форм стушевывается как бы для того, чтобы скрыть дело рук человеческих: все плавно, все едино и нераздельно.
Византийское зодчество стремилось преодолеть материю.
В течение веков внешний облик храма св. Софии во многом изменился. Для подкрепления купола пришлось возвести огромные столбы-контрфорсы, а турки, завладевшие Константинополем в XV в., пристроили к храму павильон и минареты.