Влияние идей социального дарвинизма на проблематику и методологию
социальной антропологии.
Понятие «метод» в настоящем изложении используется в двух основных смыслах: 1)
как совокупность теоретических положений, позволяющих интерпретировать
эмпирические факты и определяющих направленность и способ изучения объекта
анализа; 2) как методика, техника конкретно-эмпирического исследования,
совокупность приемов, процедур непосредственного изучения выбранного аспекта
жизнедеятельности человека в условиях различных культур.
Совершенно новым аспектом культурной (социальной) антропологии стали регулярные
длительные эмпирические (полевые) исследования различных культур (Р. Хэддон в
1898-1899 гг., А. Рэдклиф-Браун в 1906-1908 гг., Б. Малиновский в 1914-1918 гг.
и др.). Об этой специфической особенности новой науки образно писал Э. Эванс-
Притчард: «Если раньше социоантрополог, как и историк, считал документы сырым
материалом своих исследований, то сейчас таким материалом стала сама социальная
жизнь»12. С течением времени исследовательский арсенал антропологов обогатился
разнообразными приемами получения информации (тесты, эксперименты, анкеты и т.
д.) и техникой ее фиксации.
Разнообразие приемов полевой работы дополнялось разнообразием направлений в
культурной (социальной) антропологии, каждое из которых представляло собой
особый способ (метод) интерпретации, упорядочения эмпирических исследований.
Направления в культурной (социальной) антропологии отличались друг от друга
специфической совокупностью теоретических положений и исходных принципов,
имеющих приоритетное значение при выборе аспекта познания культур и способов его
осуществления. Основные направления в культурной (социальной) антропологии,
которые сформировались в конце XIX - первой трети XX в., это - эволюционизм,
биологическое направление, диффузионизм, функционализм, структурализм,
психологическая ориентация в культурной антропологии, имеющая сложную структуру
исследований.
Наряду с направлениями, определявшими теоретический метод исследования в
изучении культур, явно выражены две общеметодологические (общефилософские,
познавательные) тенденции. Первая связана с позитивистским видением задач науки
в целом и пониманием «наук о культуре» в частности. Наиболее последовательно
такую позицию выразил О. Конт (1798-1857). Основные положения этой вульгарно-
материалистической доктрины состоят в следующем. Цель науки - некое
положительное, или позитивное, знание, которое представляет собой количественный
аспект эмпирически наблюдаемой действительности. Важнейшая задача науки -
сведение сложного к простому (принцип редукционизма). Совокупность научных
знаний представляет собой сумму примеров (фактов, наблюдений и т. д.), которые
ученый должен объяснить, интерпретировать, придавая им определенные структуру и
классификацию. Метод познания должен быть единым для всех наук - естественных
(«о природе») и социальных («о культуре»).
В положительном состоянии «человеческий дух отказывается от исследования
происхождения и назначения существующего мира и от познания внутренних причин
явлений и стремится, правильно комбинируя рассуждение и наблюдение, к познанию
действительных законов явлений, т. е. их неизменных отношений подобия и
последовательности»14. Таким образом, задача исследования и научного объяснения
не отыскание внутренних причин (ненаблюдаемой сущности), а «сведение фактов к
наименьшему числу законов» (эмпирического свойства). Критерием же отбора и
классификации фактов, касающихся анализа общества (культуры), должна быть
биологическая теория человеческой природы. Социология, писал Конт, должна брать
из истории только те факты, которые способны обнаружить законы общежития в
соответствии с принципами биологической теории человека15. Обратим особое
внимание на требование к отысканию в процессе познания «неизменных отношений
подобия и последовательности» как действительных законов. По отношению к
конкретному исследованию какого-либо вопроса это означает классификацию объектов
анализа в соответствии с какими-либо внешне проявляемыми качествами в
количественном аспекте (например, по отношению к людям - это разделение всех по
росту, весу и другим качествам). Отношение же подобия есть эквивалентность формы
изучаемых объектов. Соответственно предмет исследования - это объект подобной
формы, отличающийся количественными показателями. Поэтому позитивный результат
науки должен сводиться к измерению (постранственно-временной определенности
любого явления, знаний, умений, достижений, интеллекта, желаний, религиозной
веры).
Появление и распространение в середине XIX в. позитивизма Конта закономерно и
объяснимо. Позитивный метод при всех его недостатках противостоял туманному
теологическому метафизическому способу познания, оторванному от реальности и
опытного знания. Способ упорядочивания опытного и экспериментального знаний,
определенная строгость и стремление к единообразной исследовательской процедуре
- все это отвечало потребностям нарождавшихся наук. Но уже тогда были отчетливо
видны основные недостатки методологии Конта - явное или неявное отрицание
теории, сведение познания нередко к поверхностному количественному анализу,
резко отрицательное отношение к историческому и психологическому способам
объяснения. Впоследствии подход Конта был еще более упрощен и научное познание
сведено к толкованию эмпирических фрагментов действительности или просто к сумме
примеров «положительного» знания, для пущей важности обрамленных математическими
формулами и статистическими таблицами.
В 1920-1930-х годах XX в. неопозитивисты предприняли попытку построить «единую
строгую науку» (формализованную), базовые положения которой были бы доступны
непосредственной проверке (подтверждению, верификации) опытом, реальностью. Эта
концепция потерпела крах прежде всего из-за невозможности непротиворечивым
способом формализовать даже арифметику.
Поскольку, с точки зрения позитивизма, невозможно познать ряд феноменов,
существующих в человеческом обществе, особенности духовной культуры, проблема
ценностей в культурах и другие аспекты гуманитарного знания были объявлены
предметом веры, а не строгой науки. Таким образом, огромная часть человекозна-
ния осталась за бортом научного (неопозитивистского) исследования. К сожалению,
до сих пор многие научные дисциплины используют позитивистскую методологию XIX -
начала XX в. Например, в России позиции этого подхода очень сильны в психологии,
а в США - в этносоциологии и политической социологии. Показательным примером в
этом отношении является статья Д.Д. Лейтина «Теория (! - А. Б.) политической
идентичности», в которой в основном обсуждаются конкретные примеры из
современной действительности и художественных произведений. Например,
исследуется, кем ощущал себя (в аспекте идентичности) обойщик Л'Еро из романа Г.
Флобера «Мадам Бовари», рожденный в Гаскони, а выросший в Нормандии.
Наиболее значительное влияние на развитие культурной антропологии оказал один из
наиболее ярких представителей «философии жизни» В. Дильтей (1833-1911)18. Он
совершил радикальный переворот в содержательном обосновании качественного
своеобразия «наук о культуре». «Природу мы объясняем, а духовную жизнь понимаем»
- вот суть подхода Дильтея.
Важнейшим в концепции Дильтея является стремление связать внутренние переживания
человека с внешними проявлениями культуры, показать взаимодействие личностного
мира и макрокосмоса объективированных сущностей (культуры). Его «союзниками» в
анализе этой проблемы являлись Гегель и Вундт. Познать особенности
этнокультурной психологии возможно, используя логическую схему Гегеля
взаимодействия идей и деятельности («опредмечивание» - «распредмечивание»). «В
языке, мифах, в религиозных обычаях, нравах, праве и внешней организации, -
писал Дильтей, - выявляются такие результаты работы общего духа, в которых
человеческое сознание, выражаясь языком Гегеля, объективировалось и может быть
подвергнуто расчленению».
С точки зрения Дильтея, познание культур, в том числе и в историческом плане,
предполагает многоуровневый анализ, включающий и исследование эмоционально-
субъективного фактора в жизнедеятельности людей. Более того, реальное
историческое познание включает переживание ценностей той или иной культуры, на
основе чего возможно понимание последней. Согласно Диль-тею, «мы оживляем это
воспроизведение исторического мира любовью и ненавистью, всей игрой наших
аффектов». Тезис о необходимости сопереживания, внутреннего понимания культур в
не меньшей степени относится к познанию образа жизни, отличного от западного.
Наиболее рьяным сторонником Дильтея в культурной антропологии США был А. Крёбер.
Он выдвинул в качестве основополагающего положение о «вживаемости» в «иное»
этнокультурное окружение. Впоследствии в культурной антропологии получили
распространение идеи о внутреннем и внешнем познании (этный и эмный подходы) и
т. д.
Но самое главное здесь не гносеологические особенности развития познания культур
в XX в., а то, что метод включенного наблюдения, специфический для антропологов,
как раз предполагает вживание, сопереживание чувств (радости, печали)
этнокультурной общности, являющейся предметом анализа. Успех антрополога
(особенно в первой половине XX в.) зависел не просто от внимательного отношения
к изучаемому объекту, симпатии к тому или иному народу, а от полного понимания,
вплоть до эмпатического слияния. Именно благодаря такому подходу мы можем
восхищаться классическими трудами антропологов, поражаясь глубине проникновения
в смысл другой культуры. Читая труды антропологов (будь то повествование А.
Рэдклифф-Брауна о жизни людей на Андаманских островах, Б. Малиновского - на
Тробрианских или М. Мид - на островах Полинезии), мы переносимся в мир иной
культуры, погружаемся в таинственный мир мистических верований.
Труды этих ученых стали эталоном для последующих поколений антропологов.
Несмотря на существенные отличия в общетеоретическом методе, все они выдвигали
идею о непреходящей ценности - разнообразии культур, уважении к ценностям других
народов. Идеи Дильтея наиболее полно выразили «дух культурной антропологии»,
состоящий в стремлении понять и сохранить ценности «других» культур. Особое
значение ряд положений Дильтея имеет для целостного (интегративного,
«холокультурно-го»), а не фрагментарно-эмпирического познания культур, как
существующих ныне, так и функционировавших в предшествующие эпохи. «В камне,
мраморе, музыкальных звуках, в жестах, словах, почерке, поступках, в
хозяйственном порядке и настроениях, - отмечал Дильтей, - взывает к нам
человеческий дух и требует истолкования».
Говоря о творчестве Дильтея, хотелось бы подчеркнуть фундаментальное значение
общеметодологических установок для культурной антропологии и присоединиться к
оценке вклада этого немецкого ученого в теорию исторического познания, сделанной
И.С. Коном. «Дильтеевская теория понимания, - отмечает Кон, - одна из первых
попыток теоретически осмыслить проблему расшифровки значения и смысла (в отличие
от внешней структурной детерминации) социально-исторической деятельности и ее
объективаций. <...> Идея историчности социальной жизни означала в противовес
абстрактным эволюционистским схемам методологическую установку на разработку
конкретно-исторических типов, призванных выражать специфику соответствующих
эпох».
Безусловно, концепция Дильтея не идеальна, не свободна от противоречий,
связанных с излишним субъективизмом и преувеличенным значением весьма
неопределенного понятия «жизнь». Но большинство вопросов, связанных с познанием
культур, которые сформулировал Дильтей, актуальны и во многом дискуссионны и в
настоящее время. Можно с уверенностью утверждать, что историческое развитие
науки подтвердило продуктивность и обоснованность его точки зрения.
Итак: 1) «науки о культуре», по мнению Дильтея, нуждаются в специфических
методах познания в отличие от естественных наук, поскольку в человеческом
обществе действуют качественно иные закономерности, нежели в природе. Законы,
описывающие движения физических тел в пространстве, бессильны объяснить
траекторию и причины движения сознательного субъекта в культуре;
2) Дильтей отстаивал недостаточность «объяснения», которое должно быть дополнено
«пониманием». Прежде всего это касалось жизнедеятельности других культур;
3) ученый резко критиковал вульгарный позитивизм, ориентированный на
«положительные» эмпирические исследования абстрактно рационалистического толка
(типа измерения интеллекта в процентах) без «понимания» и «переживания»;
4) Дильтей выступал против абсолютизации рационализма (особенно эмпирического
толка), поскольку последний неспособен выразить полноту историко-культурных
ситуаций, отразить субъективный аспект истории.
В. Дильтей был представителем течения «философия жизни» (к нему принадлежали
также Ф. Ницше, Г. Зиммель, О. Шпенглер), основная направленность которого
состояла в требовании дополнить разум как орудие философствования полнотой
переживаний жизни. Собственно говоря, в этом направлении был поставлен важнейший
вопрос о соотношении структурно-логического и экзистенциально-теоретического
аспектов познаний культур. Вся история развития культурной (социальной)
антропологии в XX в. дала интересные варианты решений этой проблемы.
В заключение анализа второй общефилософской ориентации, существующей в
культурной (социальной) антропологии, приведем оценку, данную «философии жизни»
немецким историком середины XX в. Ф. Хайнеманом: «Философия жизни покоится на
протесте жизни против преувеличенной роли исчисляющего рассудка в современном
обществе, на протесте души против машины и вызванных ею овеществления,
технификации и обездушивания человека».